[Сольга]

Потащила у Дженни Харкнесс


1. Вы находите как можно более ранние свои работы. Фичок, стишок, мойпервыймейк, мойпервыйрисунок и т.п.
2. Не дрейфите, постите у себя со словами: "Я начинал с этого!"
3. По желанию осаливаете еще 5 творческих людей из ПЧ.

Я, конечно, и стихи пыталась писать, но их сейчас не найду-не вспомню.
А вот мойпервыйоридж

нашла))

Портрет замечательного человека
Художник застыл у холста в ожидании вдохновения. Холст был девственно чист. Наш художник хотел воплотить на нем все свои фантазии, все те изящные образы, которые рождались в его сознании. И не мог.
Не то, чтобы он не умел рисовать. Нет. Он дружил со светотенью, мог передать всю гамму цвета.
Вообще художник не бедствовал, он перерисовывал картины великих мастеров на заказ. Многие люди хотели украсить свой дом репродукцией Боттичелли или раннего Гогена. Художника хвалили. Говорили, что он счастливчик - так четко передавать стиль и чувства великих мастеров могли очень немногие.
Но художник был несчастлив. Он не мог создать ничего своего. Даже если сюжет полотна он мог придумать, то общий стиль все равно был уже чьим-то. Он мог бы нарисовать даже в стиле великого Леонардо, но он даже идеи свои никак не мог довести до конца.
И все равно, художник был великим. Хотя сам об этом не догадывался. Он был великим плагиатором. Великим вором, если говорить проще. Он умело лгал. Ему всегда везло в карты. Нет, он не блефовал, хотя умел и мог. Был азартен, но в меру, чтобы не сорваться.
У художника не было друзей. Настоящих друзей. Были только те, с кем можно было повеселиться и выпить. Но это не огорчало его. Ведь он не хотел ни от кого зависеть. Он был удачлив в меру сил и талантлив в меру возможностей, но всегда завидовал тем, кто талантливей и удачливей его.
Художник был часто зол на мир и людей, окружавших его, хотя, взглянув на него, или даже зная его уже несколько лет, никто не сказал бы, что он не слишком хороший человек. Наоборот, все говорили, что он рубаха-парень, душа нараспашку. Ну и что, ну приврать может иногда слегка, ну а кто безгрешен. Даже не приврать, а приукрасить, причем даже не себя, а окружающую собеседника действительность. Он отзывчивый и веселый. Да и не жадный, в общем-то, малый. Ну, хороший человек, как не взгляни.
Но он был не добрый и не злой, не плохой и не хороший, на самом-то деле. Просто он был бездушным человеком. Не в переносном, а в прямом смысле этого слова. Когда в него вдохнули жизнь, то вдохнуть душу забыли, ну или просто напортачили слегка в небесной канцелярии. Но факт был фактом - человек жил, а души у него не было.
Он, конечно, мог грустить и радоваться, симпатизировать или испытывать неприязнь. Но это были просто осмысленные и взвешенные решения. Ему нравилось то, что приносило удовольствие, и не нравилось то, что доставляло дискомфорт. И единственное, то чего ему было действительно горько, так это от отсутствия вдохновения.
А вдохновение, ну, или муза, это ведь и есть душа. В нем нет ни капли рационального и логичного, оно может поднять на крыльях до самых небес и безжалостно скинуть вниз, но этот полет все равно будет сладким до горечи.
Но наш художник не хотел никаких полетов. Он вообще летать не хотел, ему и на земле было неплохо. Он просто хотел создать свой стиль, что-нибудь новое в истории мирового художественного искусства.
А вы знаете, что ради искусства люди готовы на все? Творчество это вообще страшная штука. Ради него способны обмануть, обокрасть, упрятать за решетку, убить и сотворить множество таких вещей, которые, без должных раздумий, и помыслить не возможно.
А в это время наш художник уже начал воплощать на холсте очередную идею. Но она вновь была не его. Ведь идеи рождаются из фантазий, а в мир фантазий вхожи только души, а не разум. Разум не может создать, он может только сгенерировать что либо, виденное ранее. Но художнику было уже наплевать, точно такой же картины нет, и он просто продаст ее, как, к примеру, " Венеция в стиле раннего Рембрандта".
А ведь мог бы не просто рисовать, а действительно гениально перерисовывать чужие полотна, выдавая их за подлинники. Но, к сожалению, к таким авантюрам и обману тоже нельзя подходить бездушно. Тут чувствовать надо, а не только мыслить. Да и страшно было нашему художнику заниматься незаконным делом.
А все-таки обидно. Таланта нет, и он сам это знал. Да и что души нет, знал тоже. Так что даже душу он продать за талант не мог. Оставалось только дорисовывать эту "Венецию" и идти в родную академию, где ему должны были дать ученицу или ученика.
Вкус на фаворитов у нашего художника был обширен. Ему было плевать на пол юного создания, хотя, конечно он не мог не признать, что с мальчиками легче. Они не попытаются затащить его под венец и не смогут заиметь от него детей девочки же коварнее и дальновиднее, но куда более изящны и чувственны.
"Венеция" была уже закончена, обед съеден и сигарета выкурена. Это были те маленькие радости, которые были доступны нашему Художнику-Без-Души. Обычно, бездушными люди называют убийц, маньяков, предателей. Но это не так, у них душа есть. Просто она черная, злая. И радуется их плохим и гадким поступкам. А вот художнику без души было все равно, плох или хорош был его поступок, важен был результат. Ведь цель оправдывает средства, не так ли?
Ученица у нашего художника была своеобразной. Она не была милым эльфоподобным существом. Жесткая, целеустремленная, циничная. Никакой утонченности, чувственности, фактуры. Она совершенно не годилась на роль его постельной игрушки. Но она была талантлива до безумия.
Вот, кстати, что-что, а различить чужой талант художник мог и умел. И он понимал, что стиль девочки отличается от всего, виденного им ранее. И он решил украсть у нее этот стиль. Ведь наш художник гениально перерисовывает чужие картины, вот и тут он просто возьмет и заберет ее стиль себе, а уж она потом будет рисовать в его стиле, стиле великого мастера.
В данном конкретном случае нашим художником двигала даже не зависть. Ему казалось, что это верх несправедливости - молодая, не знающая, по его мнению, жизни, девица оказалась настолько талантлива.
С самого начала ее ученичества наш художник стал учить ее в ее же стиле, он даже говорил созвучно ее мыслям. Художник буквально влез в душу своей ученице. Это-то он умел хорошо. Девочка, не смотря на весь свой цинизм и жесткость, искренне восхищалась им, и гордилась тем, что ее стиль так похож на стиль художника. Она обращалась к нему не иначе, как "Мастер", что несказанно льстило его самолюбию. И он всячески поощрял свою ученицу, хвалил ее творческий потенциал, в то время как сам, как раз благодаря ее таланту, смог создавать полотна в том стиле, которого ни у кого еще не было. В ее стиле.
Через год, после того, как он взял ученицу, о нем уже говорили, как о лучшем художнике столетия, принесшем новое звучание импрессионизму. Его картины называли "порывом в мире живописи", он обрастал толпами восхищенных поклонников и коконом нужных связей, его счета в банках изрядно выросли.
Но все это были внешние изменения. Наш художник был человеком умным и понимал, что, в конце-концов, все это ненадолго, все взаймы. Ведь не вечно девочка будет ходить в ученицах. Когда-нибудь о ней узнает мир, и она затмит его своим талантом, который и так хлещет через край.
Молодые сердца мягки, как теплый воск, или даже как глина. Художник понимал это, и его отношение к ученице было настолько нежным, почти отеческим, чтобы она не поняла, что весь его "талант" он приобрел только благодаря ней. В с воем роде, она была его музой. Музой для вампира.
Он отбирал ее самые неудачные работы и вывешивал их на своих выставках. На них на обращали особого внимания, но художник утешал ее, говоря, что она ведь еще только ученица и что ее картины гениальны, и что ее ждет великое будущее. Фактически, он взращивал в ней чувство безграничной благодарности.
Молодые сердца не только мягки, но еще и слепы, и чувство благодарности в юности сложно отделить от любви. И девочка полюбила своего Мастера. Мы не можем винить ее за это. Ведь только сторонний наблюдатель может понимать, как необходимо поступать в том, или ином случае. Мы ведь всегда хорошо знаем, как не должны поступать другие, но никогда не можем понять, что же делать нам.
Художник понимал, что ученица теперь готова ради него на все, и, подумав, пришел к выводу, что это его шанс обрести душу. И не важно, каким путем. Нет, что вы, все не столь кровожадно, и убивать ее он не собирался, просто забрать душу. Он же не убийца и не ради себя, а ради искусства, его искусства, которое принесет миру столько счастья.
Художник твердо знал, что договориться можно с кем угодно, даже с сатаной. И поэтому наш мастер решил пойти с ним на сделку, хорошенько продумав ее в начале. Сначала Дьявол забирает душу его ученицы, которую она будет рада отдать раде своего Мастера, потом же душа плавно переходит на время самому художнику, а уж после его смерти, своевременной и естественной, она отправляется с Дьяволом куда угодно.
Вы скажете, что это бред сумасшедшего? И окажетесь абсолютно неправы. Ведь в мире искусства ангелы и демоны так же реальны, как в нашем жадные таксисты и лживые чиновники.
Художник продумал весь план от начала до конца. Во-первых, девочка бесконечно щебетала о том, что она хотела бы стать столь же талантливой, как ее Мастер. И он ей объяснил, что ради этого ученица должна отдать свою душу. Нет, не продать за что либо, а отдать, добровольно и бескорыстно, и тогда у нее останется только талант, что несравнимо лучше. Во-вторых, Дьявол, все-таки, Дьявол, и душу может не отдать, а сразу забрать себе, поэтому художник составил договор с ним, учтя всевозможные лазейки, чтобы демону ада ничего не оставалось, чтобы выполнить все условия художника.
Всеми правдами и неправдами, но сделка состоялась. Художник был счастлив. Но, не смотря на весь свой изощренно-логический ум, художник не учел того, что он был просто человеком, пусть и человеком искусства, а вот Дьявол был существом неземным, хотя обаятельным, по своему добрым, и вообще довольно милым молодым нелюдем, но и мелкие пакости тоже приводили его в восторг. Мелкие, конечно, в его понимании. И когда наш художник провел обряд вызова, Дьявол как раз играл в шашки с Гавриилом, и, между прочим, уверенно шел к выигрышу. А тут на тебе - вызов. Конечно, он был не совсем рад и ему хотелось сделать что нибудь противненькое.
Когда он явился на место вызова, то был слегка ошеломлен ходом мыслей художника. Нет, Дьявола, конечно, не удивило отсутствие у художника души, он уже не раз видел подобное. В конце концов, там, наверху, тоже могут иногда ошибиться. Но алчность и черствость художника неприятно удивили милого демона.
А вот девушка ему понравилась. Милая, и действительно готовая на все ради своего Мастера. "Дурочка"- подумал Дьявол, но не злобно, если только слегка разочарованно. Но, даже не смотря на это, он симпатизировал ученице, и решил слегка обмануть художника. Нет, не сильно, что вы! Он не стал отбирать у девочки душу, да и не мог он, в принципе, принять добровольный дар, а вот художнику, посоветовавшись предварительно с Михаилом, (тем еще, между прочим, пакостником), он подарил вместо чужой души чувства совести, ответственности, раскаяния и разочарования в жизни, позаимствовав их у душ, уже находящихся в его распоряжении.
Да, не совсем честно, так ведь и Дьявол ничего с этого не имел, а девочка оставалась даже в выигрыше. Вдохнув напоследок в нее побольше уверенности в себе, Дьявол пошел доигрывать, втайне надеясь, что Гавриил не переставил шашки.
Ученица моментально засела за мольберт, она дни напролет творила что-то в мастерской, а художник же, наоборот, даже не заглядывал туда. Его мучила совесть, он не понимал, как мог отобрать душу у своей юной ученицы, ведь он, по сути, уже не молод и жить ему осталось не так уж много, и после его смерти никому уже не нужны будут талант, который и не его вовсе, и душа, тоже чужая, между прочим. А у его ученицы еще впереди целая жизнь. Он становился замкнутым и угрюмым стариком, брюзжащим на весь мир и на себя в первую очередь. И ничего не могло обрадовать его, кроме веселого личика его ученицы и блинчиков, что она пекла для него по пятницам.
С момента сделки с сатаной прошло уже более полутора лет. Художник снова жил тем, что перерисовывал, как и раньше, чужие полотна. Ученица же рисовала великолепные, восхитительные картины, которые расходились во все галереи мира, и только над одним полотном она работала уже долгое время и все никак не могла закончить, проводя все свои свободные минуты в студии наедине с незаконченной работой, постоянно что-то подправляя или добавляя.
И вот пришла весна. Было еще холодно, но ласковое и теплое весеннее солнце заливало своими яркими лучами всю студию. Это был март. Прекрасный и сумасшедший месяц, когда хочется жить, петь смеяться и делать глупости. Улыбаться прохожим и раздавать конфеты детям.
Как? Вы не разу такого не испытывали? Врете! Впрочем, это останется на вашей совести.
Весной запросто могут происходить чудеса. И в этом марте в небесной канцелярии на определенное число было назначено определенное чудо.
Итак, девятнадцатого марта некоего года, утром, в кабинет нашего художника ворвалась его ученица, и, сияя, попросила его подняться с ней в студию, с целью показать "сюрприз". Там она сдернула покрывало с того самого полотна, над которым работала столь долгое время. Солнечные лучи ласково скользнули по картине, и художник понял, что все это время девочка рисовала его. На картине он был моложе, веселее, увереннее. Но чем больше он смотрел на картину, тем больше его охватывал страх. На картине в его глазах была душа, была жизнь-то, чего никогда он не видел, смотрясь в зеркало. Портрет был живее его самого. Портрет жил, а вот сам художник-нет.
Он отправил ученицу в академию с конвертом, в котором были бумаги, подтверждающие ее статус мастера художественных искусств. Несомненно, эта картина была ее великолепнейшим и ужасающим творением.
Девушка убежала, и художник остался с портретом один на один. Сейчас,стоя под ласкающими лучами солнца, он начинал все больше и больше ненавидеть портрет. Художнику казалось, что портрет существовал всегда, и что именно он отнял у него душу. Уже не помня себя от ярости, наш художник кинулся на портрет и стал рвать его зубами и ногтями.
А ученица поставила мольберт с полотном недалеко от входа, чтобы ее мастер смог сразу увидеть подарок. Это оказалось роковым. В процессе борьбы с нарисованным собой художник поскользнулся и покатился вниз по лестнице, все еще отчаянно терзая холст.
Возможно, будь он моложе, то получил бы всего лишь несколько ушибов, или, в худшем случае, перелом. Но возраст брал свое, кости были не те, и художник умер, так и не выпустив портрет из рук.

Похороны не были пышными, пришли только близкие знакомые, кому было действительно жаль художника. Горше всех было его ученице. Но, увы, она не умела плакать.
Хотя был там и один незнакомый юноша. Он пошел к ученице с выражением искреннего соболезнования. Когда девушка поинтересовалась, кто он, он слегка удивился:
--Странно, что вы меня не помните. Хотя это не важно. Люциус, хотя я предпочитаю, чтобы меня называли Люцифер...
Март 2010
Ну, он не совсем первый, но один из)))

И, ессестно,

мойпервыйарт

hedgehog in the fog by SolaRRWind on deviantART

@темы: арт, творительно-созидательное